«СЛЕПОЙ АРАБ» ГУСЕЙНА ДЖАВИДА

В жизни каждого человека, вне зависимости от его национальности, вероисповедания или социального положения, бывают моменты, когда устаешь от всего. Это не просто апатия или безразличие, это чувство гораздо сильнее. Это полная отрешенность от всего, желание остановить поток мыслей. Ведь ты видишь явные несправедливости, но не в силах изменить их. Ты пытаешься найти ответы на злополучные вопросы, но не можешь. Вместо этого они с удвоенной силой атакуют твой разум.

В творчестве нашего писателя и драматурга Гусейна Джавида есть произведение, в котором, на мой взгляд, мы можем наглядно лицезреть сие чувство, свойственное лишь существу разумному, т.е. нам, людям. Это отрывок из пьесы «Шейх Санан», в основе которой лежит популярная в Азербайджане арабская легенда.

Азербайджанский композитор #Фикрет_Амиров написал музыку к данному отрывку, чем создал песню. Не ошибусь если скажу, что этим Фикрет-бей построил своеобразную дорогу, своего рода тропинку, которая еще долгое время будет служить для привлечения как людей осведомленных, так и случайных слушателей к знакомству с творчеством Джавида.

Что это за песня? Написанная в стиле баллады, она наполнена тихим, еле различимым криком отчаяния. Слова, которыми была полна грудь всех великих людей прошлого, отражены в ней. «Слепой араб» Гусейна Джавида говорит:

Не было бы любви, не было бы влюбленных,
Не было бы капризной любимой,
Не было бы сотворенных, не было бы творца,
Не было бы слез скорбных.
Не было бы хвори, не было бы лекарств,
Не было бы подлости, не было бы траура.
Не было бы гнезд влюбленных,
Не было бы плодов разлуки.
Луч любви в душе,
Занавес тьмы в глазах моих.
Не было бы света и тьмы,
Не было бы творений таких.
Что это за творения жестокие, философства неясные,
Было бы еще и справедливости против этих страданий.
Нет больше терпения, справедливости, справедливости!
Не было бы того прежнего счастья,
Ни этой теперешней угнетенности.

Говоря иначе, этот страдалец желает, чтобы кануло в небытие абсолютно все: любовь с капризной любимой, все живое вместе с их творцом. Он хочет не просто остановить угнетения или найти лекарство от болезней, но в своей горечи, терпя тяжесть дум на своих плечах, отвергает как болезнь, так и само лекарство.

Мое внимание особо привлекли строки «не было бы того прежнего счастья, ни этой теперешней угнетенности». Со второй частью все ясно, но как быть с первой? Каждый поймет эти слова по-своему, лично я воспринимаю так. Прожив счастливые моменты («прежнее счастье»), человеку в конце не остается ничего, кроме воспоминаний о том времени. Человек вспоминает прошедшие дни, тоскует о них, но их уже не вернуть. Не будет ли к месту привести здесь отрывок из стиха Видади, переведенного нами:

Читая грустные стихи и газели,
Твои раны будут вновь обновляться,
Ты вспомнишь итог дней минувших,
Придет день, когда ты будешь рыдать, говоря: «Родина»

Есть еще одна схожесть с Видади. Поэт пишет:

Умрет властелин вселенной, - что выживет он, не верь

Но если Молла Вели предвещает смерть бога, что может быть просто метафорой, использованной для лучшей передачи тленности мироздания, то «слепой араб» Джавида желает этого.

Слушая «Песню слепого араба», ты мысленно переносишься куда-то ввысь, теряешь связь с реальностью. Ты покидаешь людей, свое окружение, исчезаешь как осознанная личность (даже если это длится считанные мгновения), чтобы лицезреть тягость бытия свыше.

И чтобы глядя на все слезы, стенания людей, чтобы в очередной раз осознавая конец всего, от красоты до надежд, от радостных событий до самой жизни, где-то рядом доносились эхом строки, написанные репрессированным Джавидом:

«Не было бы сотворенных, не было бы творца... Справедливости! Справедливости!»

Быть может, именно эти слова проносились в голове Гусейна Джавида перед тем, как он навечно закрыл глаза в «ледяном аду» Магадана?..