...Карабах, 1992-ой год. Перед усталыми глазами раскинулась неприступная крепость Азербайджана и вотчина карабахского хана - Шуша.
Шуша... о краса родной земли! Сколько сыновей ты взрастила нежно в своих объятиях! Сколько героев, ханенде! Вотчина мугама, Город Музыки! Сколько врагов разбивалось об твои стены. Они не могли заключить тебя в цепи, ты всегда была словно неприступный бастион. Последний бункер, последнее убежище моей Родины.
Уже пали несколько районов, но Шуша останется. Да, несомненно! Шуша не сможет говорить на их языке, она слишком родная, слишком азербайджанская. Каждый кирпичик, каждая улочка здесь дышит духом Азербайджана. И древние чинары звездной ночью рассказывают баллады о былых героях моего края.
Здесь Натаван писала свои лирические стихи, здесь родился Навваб, искусно рисующий красоту природы. Хан Шушинский, Садыхджан, Джаббар Карьягдыоглы, Юсиф Везир Чеменземинли, Наджаф-бек Везиров, Бюльбюльджан и сколько еще других!... Разве можешь ты пасть перед ними, шушинец? Разве позволит кровь в твоих жилах предать шедевр Панах Али-хана? Нет, никогда!
Сколько твой дед и отец терпели лишений, но не сдавались. Винтовка и кинжал всегда хранились дома, в скрытой завесой полке подвала. Они все ждали момента, чтобы пустить их в дело. За семью. За народ. За Родину. Так не смей бояться, шушинец! Ты сын Тюрка, ты не можешь сдаться. Война, битва, отчаянное сражение до последней капли крови - вот твоя стихия.
Глаза закрылись сами по себе. Воспоминания нахлынули бешенным потоком. Убитая жена, на смертном одре шепчущая: "Храни нашего малыша, не позволяй им лишить его жизни" И маленький сынок, обагренный алой кровью... Прости, любимая. Я не смог его сохранить... Они добрались и до нашего сына...
Посмотри в кого ты превратился! Однажды издававший народам указы, кто ты теперь? Ты похож на трусливую мышь, которая прячется от опасности в теплой норе. Ну, как тебе твоя судьба, о сын Тюрка? Как тебе такая насмешка судьбы? Твои предки построили в горах райский сад, но и сюда добралась кровавая рука хайского дашнака. Вчерашние лизоблюды, прислужники у двора твоего хана!
Ныне они смеются над тобой. Они не щадят ни взрослых, ни детей. Старики, дети, женщины - для них все они "грязные туркес". Они убивают наших детей, боясь их мести. Так шакал разгрызает горло волчонку, зная, что тот вырастет и придет за ответом. Они боятся возмездия и этот страх толкает их на жесточайшие преступления.
В глазах боль. Мышцы ломит от усталости. Словно все тело пришло в агонию. 26 февраля, Ходжалы... Брат и сестра, изуродованные извергами. Престарелый аксаккал, убитый без всякой жалости. Дети с выколотыми глазами, без носа, ушей, головы... О, Аллах, что за напасть? Или имя этому краю "Кербела"? Неужели столько лет мы жили рядом с детоубийцами? Они улыбались в лицо и называли нас "ахперами", но что они сделали сейчас? Разве способен человек на такое? Нет, это дело рук дьявола во плоти.
Не смей падать духом, солдат! Ты должен биться. Месть - твой флаг. За жену. За сына. За семью. За Карабах. За Ходжалы. Рука сжимает "калаш". Ну же, пособник побиваемого камнями Иблиса! Смелее, Тюрк принял бой. Где же ты, вчерашняя прислуга моих предков? Выйди и ощути на себе вкус меча сына огузов!
...Из рации в кармане доносится команда: "Внимание! Назад! Слышите? Немедленно, отступаем!".
Винтовка падает из рук. Колени согнулись от боли. Слезы нахлынули словно бушующая Кура. Стон, полный отчаяния, заполнил долину. Все будущее накрылось могильным саваном. Дрожащим от горечи голосом он смог лишь произнести: "Но как же так, Шуша?..."
Воин уходил, согнутый в своем отчаянии. Он не убегал, сломя ноги. Он неуклюже брел, похожий на воскресшего мертвеца. Назад. В неизвестность. Туда, где ему не будет места.
И лишь ветер доносил отзвук любимого творения талантливого гянджинца Фикрета. А где-то там, над Шушинской крепостью, сидела женщина с маленьким мальчиком. И вслед за уходящим солдатом доносилась тихая, но по-взрослому серьезная клятва мальчика:
"Я буду ждать тебя, отец..."
0 коммент.:
Отправить комментарий